Александр 5 - Страница 100

100

Картина, нарисованная на бумаге, получалась шикарная. Но ее реализация в желаемые сроки, даже при ближайшем рассмотрении вызывала очень сильные сомнения. А ведь если опоздать, то ценой станет поражение в войне, которое вряд ли закончится для России чем-то позитивным. Перепуганная мощью восточного гиганта Европа будет стремиться его уничтожить, разделив на части. То есть ценой поражения станет гибель России, как хоть сколь либо серьезной державы и превращение ее в третьестепенную 'банановую' монархию или республику. Тут уж как получится.

Глава 44

Отгремели пушки репетиции мировой войны, но с каждым днем разгорались совершенно иные сражения — бумажные. По всему миру начиналась большая дипломатическая игра с обширным применением самых разнообразных шпионских и диверсионных методов. После парада в Париже уже никто из компетентных людей не сомневался — новой войне быть. И грядущий Drang nach Osten должен был произойти во вполне обозримом будущем.

Сколько было у планеты до того, как ее поверхность начнут сотрясать ужасы войны? Сэр Уильям Гладстон давал пятнадцать лет и с ним никто особенно не спорил. Большая война с серьезными противниками, как показала французская кампания, требовала основательной подготовки. Причем не только в плане материальной части. Нужно было переучить армии, заимствуя передовой опыт русских. Что непросто и не быстро.

А пока экономисты и военные пытались свести 'дебет с кредитом', по всему миру скрипели перья и шли переговоры, подготавливая почву для будущих коалиций. Никто не хотел оказаться в положении Франции, против которой выступил практически весь мир.

Не исключением стал и Стокгольм.

Одинокий отец писал единственной дочери, уехавшей на чужбину. Почтительная дочь отвечала отцу, оставшемуся на далёкой Родине.

…

'Дорогая Луиза. Мы с твоей матерью поздравляем тебя с благополучным разрешением от бремени. Швеция ликует. Как твоё здоровье? Как чувствует себя малышка? …'

…

'Отец. Скорблю вместе с тобой. Бедная мама. В Москве объявлен трёхдневный траур, идёт мокрый снег, природа плачет вместе со мной…'

…

Потом письма, взмахнув расписными крыльями листов, одевались в конверты и перелётными птицами тянулись вдоль берегов вечно хмурого Балтийского моря. Мимо островов и мелей, сопровождаемые заунывным свистом ветра в снастях, над сверкающими нитками железной дороги под весёлый перестук колёсных пар, в тёмных сундуках почтовых карет, грохочущих по мостовым обеих столиц. И наконец, попадали в руки адресатов, беззвучными трелями изливали всё, что было написано на исчерканных страницах.

Первые листы содержали, обычно, различные семейные благоглупости: поздравления, сплетни, и прочие знаки вежливости. Впрочем, там попадались строчки и намного серьёзнее, да такие, что можно, а иногда — желательно показать чужим глазам.

'… Знаешь, дочь, Европа напоминает мне собрание престарелых аристократок, наблюдающих из зала древнего дворца за забавами молодого варвара во дворе. Он, то начинает громко звенеть молотом по наковальне, то, схватив откованный меч, рубит как прутики древки старых турнирных копий, а высокое собрание скорбно поджимает губы и шушукается друг с другом. Моя Швеция, как Золушка тихо стоит в уголке, отвергнутая за то, что осмелилась отдать лучшую из дочерей 'в лапы неотёсанного варвара'. Но оттуда хорошо виден спектакль, разыгрывающийся в зале. Поджарая леди, неодобрительно косясь вниз, начинает собирать кружок недовольных перечниц. Разбитая параличом мадам с лилией на плече, что безучастно сидит в своём кресле, внимательно прислушивается к её речам. Дряхлая донья, позвякивая ещё прабабкиными кастаньетами, пытается строить варвару глазки сквозь пыльные стёкла витражей, а чуть хмельная фрау с пивным румянцем на щеках смотрит то в одну, то в другую сторону, не решив ещё к кому ей выгоднее присоединиться …'

'… Увы, мой горячо любимый супруг весьма скептически относится к идее унии с нашей Родиной. Недавно я слышала его слова, сказанные на заседании государственного совета, он прямо заявил, что не собирается 'нести этот крест вечно'. Пока его устраивает то положение, в котором находятся наши государства. Но как повернутся дела дальше, никому из нас неизвестно. По его мнению, полноценная уния должна быть совершенно иной. Например, для этого нужно введение общего, единого делопроизводства и законодательства. А это — единый язык. Без него никуда. Но в Швеции делать русский язык государственным не пожелают из чувства гордости, а в России не пойдет на утверждения шведского языка государственным из практических соображений. Несмотря на нашу богатую историю, живя здесь, в Москве, я понимаю, что Швеция может претендовать максимум на одно из генерал-губернаторств в масштабах Империи. Уж слишком небольшой она является страной с чрезвычайно незначительным населением. …. Но, всё равно, я рада, что ты позволил мне соединить судьбу с этим 'неотёсанным варваром'. Я счастлива как никогда. Мечтая найти достойного мужа, я в Александре обрела не только его, но и доброго друга, с которым мы часто и подолгу болтаем. Да так непринужденно и увлекательно, что нередко засиживаемся глубоко за полночь…'

'… Мой посол в Лондоне подтверждает, что в последнее время фон Бернсторф также зачастил в Букингемский дворец и ведёт долгие беседы с премьером, королева благосклонна к нему на приёмах … боюсь, что весьма скоро Россия может оказаться в изоляции …' '… По данным Его людей, второй секретарь посольства Великобритании в Стокгольме несколько раз тайно встречался с герцогом Эстергётландским. Отец, будь осторожен …' '… Скоро в стокгольмский университет для чтения лекций приезжает один из лучших учеников профессора Пирогова. Пожалуйста, прими его, состояние твоего здоровья вызывает у меня опасения …'

100