Александр 5 - Страница 48

— У России есть большой флот?

— У России есть возможность осуществлять поставки чего угодно в Северную Индию. В том числе и сухопутным путем, минуя моря, контролируемые англичанами, — лукаво улыбнулся Александр. — И в Лондоне об этом прекрасно известно. Впрочем, и флот, кое-какой — тоже имеется. А англичанам, чтобы собрать былой кулак, потребуется намного больше времени, чем в обычных условиях. И в этих условиях потеря каждого корабля станет для них той жертвой, на которую они пойти не смогут.

— Вы уверены в этом?

— Более чем. Кроме того, в Калифорнии я строю эскадру парусно-винтовых шлюпов для индийских пиратов. Ничего необычного — какие-то пять небольших кораблей. Но в сложившихся условиях судоходство в Индийском океане практически не защищено боевыми английскими кораблями. Как вы понимаете, пока Лондон до них доберется, эти пенджабские моряки смогут отличиться в героическом пиратстве. И не раз.

— Погодите-ка. Из ваших слов, я понял, что наши фрегаты будут строиться в России?

— Совершенно верно. Но по другому контракту и по иной схеме. Санкт-Петербургские верфи в ближайшее время заложат четыре тяжелых фрегата. В европейском балансе они никак не отразятся. Тут все решают броненосные корабли. Поэтому, все будет воспринято довольно спокойно. После завершения строительства я их перегоню в Александровск-на-Паране, где уже передам вам, заложив на стапелях Санкт-Петербурга новую серию. Само собой, без лишнего шума в прессе. И вас я очень прошу об этом позаботиться, чтобы никакой неразумный патриот вдруг не стал трубить на всю Бразилию, какие вы теперь могущая морская держава.

— Хорошо. Конструкция кораблей будет такой же, как и в предыдущем проекте?

— Нет. Тут у меня совершенно другие верфи. Они будут строить тяжелые фрегаты не только с мощным стальным набором корпуса, но и с современной металлической обшивкой. Стоимость каждого, соответственно, возрастет. Поэтому, в оговоренную нами контрактную стоимость, получится вместить всего восемь кораблей.

— Но этого мало!

— Этого будет вполне достаточно. Почему? Во-первых, потому что эти корабли будут намного более совершенными. Чего стоит только один цельнометаллический набор и обшивка из мюнц-металла. Да и с механизмами дела будут обстоять много лучше. А во-вторых, к кораблям я добавлю вам возможность обучить своих моряков в наших военно-морских учебных заведениях. Конечно, не Лондон, но тоже кое-чего умеем. Вас это устроит?

— Хм. — Иренеу переглянулся с делегацией, которая либо пожимала плечами, либо одобрительно кивала. — Да. Вполне.

— Вот и отлично. Тем более что ничто не ограничивает вас позже заказать еще корабли, по мере, так сказать, высвобождения средств. Вы ведь на этой маленькой эскадре не остановитесь?

— К сожалению, в ближайшее время мы не сможем расширить наши заказы. Деньги. Их банально не хватает.

— Я вас отлично понимаю. Большая часть населения моей страны живет за чертой бедности и это настоящая трагедия. Не столько с точки зрения обычного человеколюбия. Нет. Руководителям столь высокого уровня просто не пристало впадать в сентиментальные терзания. Только сухой расчет. Бедность широких слоев населения очень сильно ограничивает внутренний рынок и мешает развиваться собственной промышленности в частности и экономике вообще. Небольшая горстка крупных и средних собственников не способна обеспечить необходимого объема потребления. Поэтому, базовым принципом расширения внутреннего рынка я считаю повышения уровня жизни у беднейших слоев населения. Это титанический ресурс, который позволяет избежать той гнилой свары, что устроили между собой европейцы. Они ведь, в конечном счете, дерутся за рынки сбыта. Им некуда продавать свои товары. Вот они и лезут к соседям. Да, конечно, внутренний рынок не панацея от всех бед, но его расширение для наших стран — единственный шанс развить свою промышленность. Ведь, если положить руку на сердце и говорить честно, в Российской Империи точно также как и в Бразильской экономика колониального типа. Мы добываем сырье и продаем его в Европу, откуда нам поступают промышленные товары из него же. Это печальный факт.

— Да, — кивнул Иренеу, — эта сырьевая беда нас очень сильно сближает. Да и армия бедняков не может быть довольна своим положением и расшатывает государственные устои своим недоверием, если не открытым протестом. Мы постоянно сталкиваемся с мелкими восстаниями и сопротивлением властям. Думаю, у вас с этим дела обстоят не лучше.

— Обстояли. Я очень серьезно работаю над этим, начав проводить в своем государстве социальную внутреннюю политику. Что вы так удивленно смотрите?

— Вы считаете, социальный путь развития разумным? — Недоверчиво спросил Иренеу. — Разве это не утопизм? Я, безусловно, ознакомился с некоторыми трудами по этому вопросу и, признаюсь, не слишком поверил в разумность авторов.

— Главное в любом деле — это здравый смысл. Я с вами полностью согласен. В той форме, в которой нам преподносят философы сегодня, его только утопическим абсурдом и можно назвать. Эти идеалисты рисуют крупными мазками, забывая про ключевые детали. Например, всегда следует помнить о том, что для построения идеального общества нужны идеальные люди. А это, как вы понимаете, недостижимо. Поэтому всегда нужно исходить из того 'человеческого материала', какой имеем. Каким образом? Очень просто. Есть ряд элементарных вещей, которые я уже максимально полно стараюсь реализовать на своих предприятиях. Например, бесплатное и качественное здравоохранение. Весь персонал, который работает на моих заводах и фабриках, и члены их семей обслуживаются хорошо обученными врачами за мой счет. Зачем? Затем, что люди, видя заботу о них, начинают доверять тебе и позитивно воспринимать твои предложения, даже если их не очень понимают. Ты в их глазах становишься тем, кто дурного им не пожелает.